Почти весь день ковырялся в саду.
А там только начни…
Проблемы возникают самим по себе, одна за другой.
То там, то тут что то да и появится.
К концу дня слегка притомился.
А гори оно всё синим пламенем, думаю.
Решил малехо отдохнуть. Где то с пол часика поваляюсь в моëм любимом логове.
У меня там всё оборудовано для полноценного отдыха на свежем воздухе.
Да, собственно говоря, частенько ночую там.
Как исключение дни, когда распаренный приходишь опосля хорошей баньки.
Боюсь простудиться.
Голова у меня хотя и лысая, но опасность простуды всë же существует. Не спасает даже плотно одетая на голову тëплая шапка.
Уже были случаи.
В общем, прилëг, закутавшись в тëплый спальный мешок. Пуховый, между прочим.
По паспорту должен минус сорок выдерживать.
Но у нас, если когда нибудь будет такая низкая температура, то как говорится, я — папа Римский.
Потому как давненько даже я, как аксакал, такого апокалипсиса с армагеддоном не припомню, что бы были.
А тут, в апрельскую «стужу» мне так захорошело, что начал уже было дремать.
И приснилось что такое приятное и ласковое, и, как мне показалось, от удовольствия, начал даже мурлыкать.
Хорошо так.
Спокойно.
Ляпота.
А главное тепло, как на русской печи.
Разомлел.
Во сне, конечно.
И вдруг, шарандарах, бабах, тарарах!
Я от неожиданности не то, что вздрогнул, а мгновенно проснулся и все мои прекрасные сновидения ушли мгновенно.
Растворились, не оставив и следа.
А вокруг грохотало, гремело и мои ушные перепонки как от пушек в канонаду свернулись в трубочку.
Встрепенулся.
Разодрал глаза и понял, что это обычный, весенний гром. Может быть были и молнии, но под навесом их не видно.
Грохотало так, что аж жуть по всему организму.
Вслед как то так, медленно и неспешно робкие капельки дождя.
Вот и хорошо.
С пол часа тому назад, как раз кое что посадил из семейства ранних.
Кстати, очень кстати — тëплый, весенний дождик.
Лежу, нежусь, любуюсь и продолжаю, что называется, радоваться.
А дождик всё сильней и сильней.
И вот из неуверенного подростка он как то незаметно превратился в огромного детину, уверенно барабанившего по крыше навеса своми могучими струями.
Хорошо то как, а?
И действительно хорошо, когда ты лежишь, а, буквально, рядом с носом проистекают много километровые водяные потоки.
Хорошо.
Пусть польëт мои грядочки. А то я их своим солëным потом замучил.
Вокруг всё аж потемнело. Как будто вечер на дворе.
Водная пелена сплошной стеной окутала всё пространство.
Впору свет включать.
Небесной, конечно.
Но природа сама знает, что, когда и куда.
Не властен над ней мой хилый мозг.
Но не долго длилась моя благодать.
Неожиданно, откуда ни возьмись — град.
Хотя и мелкий, но для посевов и деревьев один из главных врагов.
Я, конечно, давно уже человек городской.
Давно живу в этой среде. Привык.
Но душой и сердцем постоянно с моими добрыми, сельскими тружениками.
Для горожан град, конечно, большая неприятность.
Может принести огромные страдания и проблемы.
Но для селян…
Для селян это однозначно что то такое, которое может в одночасье пустить по миру очень большое количество людей, кормящихся, как говорится, от земли.
Для посевов, для садов и огородов это, буквально, смерть.
Опять встрепенулся.
Аж жутко стало.
Не дай Бог там, на полях тоже град.
Пусть лучше мне весь сад переколошматит, но лишь бы не в полях.
Я как нибудь потерплю, переживу, перетру…
А вот там не надо.
Это как в известной частушке:
«Бомба милому попала,
Прямо в новые штаны.
Пусть бы всё там оторвало.
Лишь бы не было войны.»
Но к моему большому удовольствию град как то уж очень шустро прекратился.
Да и был он мелкий, мелкий.
Меньше горошины.
Даже цветки на деревьях, практически, не повредил.
Стало даже как то легче.
И опять душевное равновесие и надежда, что на полях тоже самое.
Недолго длилось дождевое царствование.
Дождик тихо, тихо начал стихать.
И вот оно, уходящее, вечернее солнышко опять озарило своими ласковыми лучами дома, людей и всё живое, ползающее, летающее, растущее и цветущее.
И радость на душе.
Стало опять тепло и уютно.
Очень скоро закончилась и моя приподнятость.
Сегодня, волей жребия, я был избран дежурным по камбузу — чистить картошку.
Почему то, если еë чистить, так этот самый жребий непременно меня выбирает.
Уже как закономерность какая то.
И пошел я, вечерним солнцем палимый, на камбуз.
Эх, тяжела ты, шапка Мономаха!
