Как из ощущений рождается понимание.
Как мы познаем мир? Этот вопрос, над которым бились философы и ученые, на самом деле разворачивается в сознании каждого из нас ежесекундно. Это путешествие начинается с чего-то простого и осязаемого, с первого уровня контакта с реальностью, и ведет к головокружительным высотам абстракции. Давайте проследим этот путь — от мимолетного чувственного толчка до могучей силы человеческой мысли.
Все начинается с ощущения. Это фундаментальный кирпичик, из которого строится всё здание нашего опыта. Что такое ощущение? Это прямой отклик нашей нервной системы на удар реальности. Физический мир — свет, звук, давление, химические вещества — бомбардирует специальные рецепторы нашего тела. И рождается ответ. Ярко-красный цвет заката — это не свойство самого неба «как оно есть», а результат сложного танца: фотоны света определенной длины волны попадают на сетчатку, вызывают в ее клетках биохимическую бурю, которая по нервным волокнам мчится в мозг. И там, в темноте черепной коробки, вспыхивает субъективное переживание — «красный». Так же и нота «ля», чистая и высокая, — это наше внутреннее переживание воздушных колебаний с частотой 440 герц.
Ощущения — это сырые, атомарные данные. Они сообщают об отдельных свойствах вещей: вот это горькое, вот это шершавое, вот это громкое, вот это горячее. Они также наш внутренний маяк, сигнализирующий о состоянии самого организма: боль предупреждает о повреждении, чувство равновесия — о положении в пространстве, голод и жажда — о потребностях тела. Без этого непрерывного потока ощущений мы были бы отрезаны от мира, как космонавт в скафандре с неработающими датчиками.
Но наша психика не терпит хаоса разрозненных сигналов. Ее следующее мгновенное действие — собрать разрозненные ощущения в единый, целостный образ. Этот процесс называется восприятием. Вот в чем принципиальная разница: ощущение дает нам «гладкое», «холодное», «белое», «звонкое». Восприятие же собирает эти кирпичики в образ «хрустальной вазы, которую задели краем рукава». Мы видим не просто чередование черных закорючек на белом фоне — мы видим слово, фразу. Мы слышим не набор разрозненных звуков, а мелодию, голос знакомого человека.
Восприятие — это уже активный процесс осмысления. В него вмешивается наш прошлый опыт. Тот, кто никогда не видел жирафа, воспримет в зоопарке нечто невообразимое: невероятно длинные ноги, пятнистую шкуру, крошечную голову на шее-мачте. Его восприятие будет растерянным, лишенным имени. Для нас же это мгновенно собирается в узнаваемый образ «жираф». Знаменитые опыты Павлова показали, что мозг реагирует не только на сами раздражители, но и на отношения между ними. Мы можем узнать одну и ту же мелодию, сыгранную на расстроенном пианино или исполненную симфоническим оркестром, потому что уловили не абсолютные ноты, а систему их связей, интервалов, ритм. Восприятие схватывает мир уже не как набор качеств, а как мир вещей и отношений между ними.
И вот птица, которую мы только что воспринимали, улетает. Непосредственный контакт оборвался. Но что происходит в нашем сознании? Образ не исчезает бесследно. Он сохраняется. И мы можем, закрыв глаза, вызвать его снова — пусть не такой яркий и отчетливый, но вполне узнаваемый. Это и есть представление — способность ума воскрешать образы в их отсутствие.
Представления — это наша внутренняя галерея. Они могут быть зрительными (вспомнить лицо матери), слуховыми (проиграть в голове любимую песню), обонятельными (вообразить запах свежескошенной травы). Они почти всегда бледнее и смутнее непосредственного восприятия. Вспоминая друга, мы редко видим его лицо с фотографической четкостью — скорее, всплывают отдельные яркие черты: улыбка, взгляд, родинка, которые парят в тумане общего образа.
Но представление — это не просто старая, потускневшая фотография. Это уже шаг к обобщению. В представлении «дерево» собраны черты многих увиденных нами деревьев: ствол, крона, ветви. Это не конкретный дуб из бабушкиного сада, а некий усредненный, схематичный образ. И здесь открывается удивительная творческая сила психики: мы можем комбинировать представления, создавая то, чего никогда не видели. Русалка, кентавр, летающий город — всё это плод соединения элементов из нашей внутренней галереи. Представление начинает отрываться от конкретного «здесь и сейчас», становясь инструментом воображения и простейшего обобщения.
Ощущение, восприятие, представление — всё это этапы того, что в классической философской традиции называют «живым созерцанием». Это познание мира в его наглядности, в его непосредственной данности нашим чувствам. Но на этом эволюция познания не заканчивается. Напротив, здесь начинается самое захватывающее.
Сырой материал живого созерцания поступает в горнило мышления. И здесь происходит качественный скачок. Если восприятие дает нам целостный образ горящего костра, а представление позволяет вспомнить его, то мышление оперирует самой идеей огня. Как мы его отличаем? По двум главным признакам.
Первый — опосредованность. Мы можем думать о вещах, которые не воспринимаем прямо сейчас. Увидев струйку дыма из-за холма, мы не видим огня, но мыслим о его наличии, устанавливая причинно-следственную связь. Услышав грохот, мы думаем о приближающейся грозе или стройке. Мышление позволяет за видимым миром увидеть невидимые связи, причины и следствия.
Второй признак — обобщенность. Мышление выхватывает общие, существенные свойства из множества конкретных явлений. Пережив несколько раз боль от огня, мы не просто запоминаем несколько отдельных случаев. Мы формируем обобщающую мысль, правило: «Огонь обжигает». Это знание относится теперь ко всем случаям контакта с пламенем. Мы мыслим уже не о конкретном костре, а об «огне вообще». Мы переходим от фактов к законам, от «что» к «почему».
Именно мышление позволило человечеству совершить величайшие прорывы. Живое созерцание тысячелетия показывало, как Солнце движется по небу, рождая интуитивную, но ложную картину мира. Абстрактное научное мышление, опираясь на наблюдения, расчеты и логику, проникло в суть явлений и открыло гелиоцентрическую систему. Мы увидели то, что нельзя увидеть глазами.
Таким образом, наше познание — это восхождение по ступеням. От элементарного ощущения, фиксирующего отдельное свойство, к восприятию, собирающему целостный образ предмета. От восприятия — к представлению, хранящему и комбинирующему эти образы в памяти. И от всего этого богатства чувственного опыта — к вершине: абстрактному мышлению, которое опосредованно и обобщенно проникает в саму ткань реальности, открывая законы, связи и сущности.
Это восхождение не линейно и не механистично. Высшие формы не отменяют низшие, а опираются на них, перерабатывают их материал, поднимая на новый уровень. Мы чувствуем кожей тепло чашки, воспринимаем саму чашку как знакомый предмет, можем представить ее себе, и наконец — мыслим о теплопроводности керамики как о физическом явлении. Весь мир, во всем его невероятном разнообразии и сложности, рождается в нашем сознании из этой удивительной иерархии — от простейшего нервного импульса до гениальной догадки, озаряющей разум.
